Новая весна - Страница 122

122

– В Чачине самая лучшая белошвейка – Силенэ Дорелмин, – сказала госпожа Толвина в ответ на вопрос Морейн, – но берет она очень дорого, насколько я слыхала. Очень дорого.

Морейн подумала и взяла еще один туго набитый кошель. Объемистый мешочек она привязала за тесемки, и тот своей тяжестью сильно оттянул пояс. Нет, тот кузнец наверняка споткнулся! А Суан всякая ерунда мерещится, вот и все!

Силенэ оказалась худощавой и вдобавок весьма заносчивой особой с сухо-неприветливым голосом, в блестящем синем платье, в глубоком вырезе которого можно было без труда обозреть почти всю ложбинку на груди. Наряд едва не сползал у нее с плеч! Впрочем, Морейн нисколько не волновало, если ее захотят всунуть в какое-нибудь платье наподобие этого. Она намеревалась нарушить едва ли не все правила приличия, отбросить все условности, какие обычны между портнихой и заказчицей. Пока с нее снимали мерку, Морейн терпела, поскольку ускорить такую процедуру возможности не было, но она с такой быстротой выбрала ткань и указала желаемый цвет, что Силенэ сузила глаза. С минуту казалось, что портниха откажется шить то, что необходимо Суан, но Морейн спокойно сказала, что заплатит за заказ вдвое против обычного. Глаза белошвейки превратились чуть ли не в щелочки, когда она услышала о вознаграждении, но госпожа Дорелмин все же согласно кивнула. И Морейн поняла, что добьется того, чего желает. По крайней мере, здесь.

– Я хочу получить заказанное завтра, – произнесла Морейн. – Усадите за работу всех своих белошвеек.

На сей раз глаза Силенэ вовсе не сузились – они широко распахнулись, гневно засверкали. Голос ее источал ледяной холод.

– Невозможно! К концу месяца – наверное. А возможно, и позже. Если у меня вообще время найдется. Очень многие леди желают заказать себе новые наряды. Ведь Айздайшарский дворец посетил король. Король Малкир!

– Силенэ, последний король Малкир умер двадцать пять лет назад, – сказала Морейн. Взяв набитый кошель, Морейн перевернула его и высыпала на конторку в примерочной тридцать золотых крон. Она заказывала не три платья, а больше, но хотя шелк в Чачине был ничуть не дешевле, чем в Тар Валоне, само шитье обходилось намного дешевле, и предложенная ею сумма была самой высокой ценой за платье.

Силенэ алчным взглядом ласкала увесистые золотые кругляши, и глаза ее засверкали и того пуще, когда ей сказали, что она получит еще столько же, когда платья будут готовы.

– Но из тех тридцати за каждый день просрочки я удержу по шесть монет, – добавила Морейн.

И вдруг выяснилось, что платья, скорей всего, будут готовы раньше конца месяца. Гораздо раньше.

Когда подруги вышли из мастерской и забрались в паланкин, Суан сразу же спросила у Морейн:

– Видала, как одета эта костлявая шлюха? Платье с нее вот-вот свалится. Ну и заказала бы себе такие же. Может, тебе понравится, как на тебя станут пялиться мужчины, когда ты свою глупую башку на плаху понесешь.

Морейн заставила себя выполнить упражнение, какому обучают послушниц, – представила себе бутон розы, распускающийся навстречу солнцу. К счастью, после этого она успокоилась. Хотя сосредоточенно выполнять его, когда рядом Суан, оказалось весьма непростым делом. Неровен час, еще зуб себе сломала бы, так челюсти стискивала.

– Другого выхода нет, Суан. – День едва перевалил за половину, а еще очень многое нужно сделать. – По-твоему, не одолжит хозяйка гостиницы своего вышибалу еще на несколько часов? – Ишь ты, король Малкир? О Свет, эта портниха ее, видно, круглой дурой считает!

Утром на третий день, как Морейн приехала в Чачин, к Айздайшарскому дворцу подкатила сверкающая желтым лаком карета, в которую была запряжена четверка подобранных друг другу под стать серых лошадей. Правил ею кучер с широкими, как у быка, плечами. Позади кареты были привязаны две лошади – гнедая с высокой шеей и длинноногая мышастая. Леди Морейн Дамодред, на чьем темно-голубом платье горизонтальные цветные полосы спускались от глухого ворота до колен, приняли со всем подобающим ее высокому званию почетом. Встретил гостью один из старших в дворцовой иерархии слуг – на его плече эмблема Красного Коня была наложена на вышитые серебряной нитью ключи. Если не имя Морейн, то дом Дамодред был, разумеется, известен, а поскольку короля Ламана не было в живых, то на Солнечный Трон мог взойти любой из рода Дамодред. Если, конечно, какой-нибудь другой дом не захватит трон раньше. Вряд ли кто-то ведал, как на подобный исход событий надеялась сама Морейн.

Гостье отвели соответствующие апартаменты – стенные панно в трех просторных комнатах украшает резьба в виде цветов, повсюду висят шелковые гобелены, а окна и балконы с мраморными перилами смотрят на северные пики, увенчанные снежными шапками, внизу виднеются городские улицы. Присланные слуги, мальчик-посыльный и две горничные, кинулись распаковывать окованные медью дорожные сундуки, принесли горячую надушенную, пахнущую розовыми лепестками воду, чтобы леди освежилась с дороги. Кроме служанок, на Зуки, личную горничную леди Морейн, никто и не взглянул.

– Ну, хорошо, ты права, – промолвила Суан, когда дворцовые слуги наконец ушли и оставили ее с Морейн в гостиной вдвоем. – В этом наряде я и впрямь стала невидимкой. – Ее простое темно-серое платье, сшитое из тонкой шерсти, было украшено лишь по вороту и манжетам цветами дома Дамодред. – А ты в глаза бросаешься, точно Благородный Лорд Тира с веслом в руках. О Свет, у меня чуть язык к гортани не присох, когда ты спросила, есть ли во дворце Айз Седай. Я так нервничаю, что даже голова кружится. И дыхание перехватывает.

122