Новая весна - Страница 47

– Слухи – вещь нерациональная, и им не место здесь, дитя мое, – твердо сказала ей Мейлин, устремив на Морейн безмятежный взгляд поверх чашки с чаем, которую она держала кончиками пальцев. – Итак – когда Шивена говорила, что реальность есть иллюзия, в чем ее вдохновляли идеи Виллима, а что привнесла она сама?

– Если хочешь поговорить о слухах, пусть это будут слухи, касающиеся Артура Ястребиное Крыло, – отрезала Керене. На занятих она постоянно поигрывала одним из своих ножей, используя его в качестве указки. На этот раз это был поясной нож какого-то бедняка, настолько старый, что деревянная рукоять вся потрескалась и перекосилась. – Свету ведомо, ведь половина того, что мы о нем знаем, – не более чем слухи!

Айша лишь вздохнула, наставив на Морейн мясистый палец, а ее ласковые карие глаза вдруг разом посуровели. С таким простым лицом Айша вполне сошла бы за жену фермера, однако она носила уйму драгоценностей – серьги с крупными огневиками, длинные ожерелья с изумрудами и рубинами, – однако на руке у нее сверкало лишь одно золотое кольцо Великого Змея.

– Если ты не способна сосредоточиться на изучаемой теме, возможно, тебе не помешает нанести визит Мериан. Да, думаю, это так.

Нет, совершенно невозможно убедить их, насколько дело срочное! Ей оставалось только одно – ждать. И упражняться в терпении, чтобы не скрипеть зубами. О Свет, скорей бы испытание! Когда на плечах у нее окажется шаль, Морейн оставит Башню и кинется на поиски мальчика, как стрела, сорвавшаяся с тетивы. Но не раньше, чем соберет все имена. О, как все сложно!

Кельи Принятых кишели слухами больше обычного, но теперь сплетни касались не того, кто в кого плюнул или кто из Зеленых будто бы самым возмутительным образом ведет себя со своим Стражем! Источником нынешних слухов были гвардейцы, солдаты, мужчины и женщины из лагерей, а толковали они о битвах, о тех, кто погиб как герой, о тех героях, кто остался жив. О Последних говорили особенно часто: такой человек мог обладать качествами, необходимыми для Стража, а на эту тему Принятые разговаривали часто, исключая тех, кто уже твердо решил стать Красной. Ходили слухи, что какие-то лагеря снимают, хотя никто не знал, двинутся ли их обитатели на восток, вслед за армией, или вернутся по домам; еще толковали, что небольшие группы остаются, чтобы имена женщин наверняка внесли в списки претенденток на вознаграждение Башни. По крайней мере, так меньше шансов, что нужная женщина ускользнет незамеченной, но если ее уже вписали и она уже ушла, окажется ли она среди тех, кого будет легко найти? Морейн готова была кричать от досады!

Эллид Абарейм пересказала Морейн кое-что, услышанное от Айз Седай, причем утверждала, что это не слух.

– Я слышала, как Аделорна говорила об этом Шемайн, – с улыбкой сказала Эллид. Эллид всегда улыбалась, когда видела себя в зеркале, поэтому всегда, когда она улыбалась, возникало чувство, будто она смотрится в зеркало. Струя вечернего сквозняка, залетевшая в их лестничный колодец, пробежал рябью по волнам золотистых волос, обрамлявших ее безупречное лицо. Глаза Эллид были как два больших сапфира, а кожа цветом напоминала густые сливки. Единственным изъяном, который могла найти Морейн, в ее внешности, была чрезмерно пышная грудь. И Эллид была очень высокой, она не уступала ростом большинству мужчин. А мужчины при виде Эллид улыбались или глядели на нее с вожделением. Послушницы ходили за ней табунами, и множество дурочек среди Принятых завидовали ей. – Аделорна сказала, у Гайтары было Предсказание о том, что Тармон Гай’дон наступит еще при жизни ныне живущих сестер. Жду не дождусь. Ты же знаешь, я собираюсь стать Зеленой. – Это знала каждая Принятая. – Когда я отправлюсь в Великую Битву, хочу, чтобы за мной ехало шестеро Стражей.

Об этом тоже было известно всем Принятым. Эллид всегда всем рассказывала о том, что собирается делать. И надо сказать, почти всегда делала то, о чем говорила. Это даже как-то несправедливо.

– Значит, – тихо промолвила Морейн, когда Эллид влилась в поток Принятых, направлявшихся на ужин, – у Гайтары были и другие Предсказания. По крайней мере одно. А если было еще одно, тогда, возможно, были и другие.

Суан нахмурилась.

– Мы и так знаем, что Великая Битва приближается. – Она замолкла, пережидая, пока мимо пройдут Кэтрин и Сарен, устало обсуждавшие, хватит ли у них сил поесть, и тут же продолжила, едва те отошли настолько, что не могли ничего услышать: – Какая разница, будь у Гайтары даже дюжина Предсказаний? Да хоть сотня!

– Суан, ты никогда не задумывалась, почему Тамра так уверена, что срок уже пришел, что ребенок будет рожден именно сейчас? Я бы сказала, весьма вероятно, что об этом говорилось по меньшей мере в одном из тех Предсказаний. Нечто такое, что позволило Тамре, вкупе с тем, что слышали мы, решить, что время настало. – Морейн в свою очередь задумчиво сдвинула брови. – Ты знаешь, как происходили Предсказания у Гайтары? – У разных женщин это случалось по-разному, изменялся даже голос при произнесении Предсказания. – Судя по тому, как она говорила, возможно, он родился в ту самую минуту. Может, вызванное этим событием потрясение и убило ее.

– Колесо плетет так, как угодно Колесу, – хмуро отозвалась Суан, затем встряхнулась. – Свет! Пойдем ужинать. Тебе еще надо позаниматься.

Девушки не переставали готовиться к грядущему испытанию, хотя теперь заниматься приходилось по вечерам. Мирелле продолжала помогать им, если не уставала настолько, что отправлялась спать сразу после ужина – а иногда и не дожидаясь его. Многие из Принятых поступали либо так, либо эдак, так что галереи пустели и затихали задолго до того, как наступал час гасить светильники. Упражнения плохо давались Морейн, особенно поначалу. В первую же ночь, когда она терпела издевательства Суан и Мирелле, стоя на цветастом ковре в своей комнате, к ним внезапно вошла Элайда. Огонь был разожжен пожарче, насколько позволял маленький камин, но пламя едва ли смягчало царивший в комнате холод. Хорошо хоть девушки не замерзали.