Новая весна - Страница 82

Канлуум являл собой город из камня и кирпича. Вокруг высоких холмов вились мощеные улицы. Айильское вторжение не затронуло Пограничных Земель, но отголоски войн всегда далеко раскатываются от полей сражений, сокращая торговлю, и теперь, когда окончились и битвы, и зима, в городе было полно народу чуть ли не из всех стран. Хотя Запустение притаилось едва ли не под самыми городскими стенами, Канлуум процветал – в окрестных холмах рудокопы добывали самоцветы. Свою лепту в процветание города вносили лучшие, как ни странно, в мире часовщики. Даже поодаль от рыночных площадей гомон толпы прорезали пронзительно-зазывные крики уличных торговцев и лавочников. На каждом перекрестке выступали ярко разодетые музыканты, жонглеры, акробаты. В массе людей, фургонов, повозок и тележек с трудом продвигалось несколько – по пальцам можно счесть – лакированных экипажей. Сквозь толпу пробирались лошади, сверкая отделанными золотом и серебром седлами и уздечками, а одежды всадников, украшенные с пышностью не меньшей, чем конская сбруя, были оторочены мехом лисы, куницы или горностая. Столпотворение такое, что яблоку негде упасть.

Лан даже приметил нескольких Айз Седай – женщин с невозмутимыми лицами, лишенными всяких признаков возраста. Многие прохожие, судя по тому смятению, с каким им уступали дорогу, узнавали их. Перед ними расступались кто из уважения или осторожности, кто из благоговения или страха, но даже король или королева не сочли бы зазорным отступить в сторону с дороги Айз Седай. Когда-то даже в Пограничных Землях едва ли раз в год-два можно было встретить сестру из этого своеобразного ордена, но с тех пор, как умерла их прежняя глава, занимавшая Престол Амерлин, Айз Седай стали появляться повсюду. Возможно, причиной тому стали слухи о способном направлять Силу мужчине, и если слухи не врут, то долго ему на свободе не бывать – сестры не позволят.

Лан старательно отводил взор от Айз Седай, ступая быстрым шагом и стараясь не привлекать к себе внимания. Если кто-то из сестер подыскивает себе Стража, то хадори вполне может ее заинтересовать. По общему убеждению, перед тем как связывать мужчину узами Стража, Айз Седай якобы спрашивают у него согласия, но Лан знавал нескольких, кто принял эти узы, и всякий раз это случалось неожиданно. Какой мужчина откажется от своей свободы ради того, чтобы, как привязанный, бегать по пятам за Айз Седай? Вряд ли те ограничиваются одной лишь просьбой, наверняка тут кроется нечто большее.

Как ни странно, но лица многих женщин скрывали кружевные вуали. Тонкие – через них видны были глаза, да и о Мурддраале женского пола еще никто и никогда не слыхал, однако Лан и предположить не мог, что закон пойдет на уступки веяниям моды. Того и гляди, тут еще удумают погасить фонари вдоль улиц, чтобы ночью стало темно. Больше всего потрясло Лана, что Букама смотрит на этих женщин и... молчит. И рта не раскрывает! Букама даже не моргнул, когда мимо него прошел Назар Кьюренин. Тот юный стражник у ворот наверняка появился на свет после того, как Запустение поглотило Малкир, но Кьюренин был вдвое старше Лана. И волосы у него были коротко стрижены, он носил раздвоенную бородку, хотя годы и не стерли окончательно следы хадори с его лба. Кьюренин был не один такой, и, увидев его, Букама должен был взорваться от гнева. Лан встревоженно посматривал на своего старого друга.

Двигались они к центру города, и улицы вели их к самому высокому холму, носящему название Олений, на вершине которого располагался похожий на крепость дворец лорда Маркасива, а на террасах ниже виднелись дворцы и особняки лордов и леди помельче. На пороге любого из них ал’Лана Мандрагорана ожидает теплый прием. Пожалуй, даже более радушный, чем ему сейчас бы хотелось. Последуют балы и выезды на охоту, и всякий благородный, кто живет по меньшей мере милях в пятидесяти от города, сочтет за честь пригласить его в гости. Нет сомнений, не будет недостатка в приглашениях и с той стороны границы с Арафелом. С жадным блеском в глазах люди станут слушать рассказы о его «приключениях». Молодежь вызовется сопровождать Лана в вылазках в Запустение, а старики примутся сравнивать его рассказы с событиями своего боевого прошлого. Женщины будут готовы разделить ложе с мужчиной, кого – как утверждают глупые слухи – не может убить Запустение. Порой Кандор и Арафел так же невыносимы, как южные края. К тому же кое-кто из этих женщин окажется замужем.

И наверняка встретятся мужчины вроде Кьюренина, которые стараются загнать подальше в глубины памяти воспоминания о погибшей Малкир, и женщины, которые больше не украшают свой лоб ки’сайн – залог того, что их сыновья до последнего вздоха будут противостоять Тени. Лан мог не замечать фальшивых улыбок, когда его именовали ал’Лан Дай Шан, увенчанным диадемой битвы и некоронованным королем страны, что пала из-за предательства, когда Лан еще лежал в колыбели. Букама же в своем нынешнем настроении запросто способен и убить за такое. Или же может случиться нечто похуже, памятуя клятву, данную им у ворот. Он мог сдержать свое слово ценой жизни. Но Букама таил в себе опасность и без оружия – он в состоянии голыми руками превратить человека в калеку на всю жизнь.

– Вэран Маркасив со всеми этими церемониями задержит нас, самое меньшее на неделю, – заметил Лан, сворачивая на улицу поуже. Вела она в сторону от Оленьего Холма. – Мы здесь столько уже наслушались о разбойниках и тому подобном, что он будет просто счастлив, если я не стану надоедать ему со своими поклонами.

Что ж, в этом была доля правды. Несколько лет назад Лану довелось встречаться с Верховной Опорой Дома Маркасив, но он помнил его как человека всецело поглощенного своими обязанностями. Несомненно, лорд Маркасив займется устройством балов и организацией охот, но про себя будет сокрушаться, что потратил на такие пустяки время и силы.